|
В последние годы на Украине появилось немалое число публикаций, в которых старательно и настойчиво пытаются внушить людям мысль о существовании давней, вековечной вражды между украинцами и русскими. Одновременно можно услышать, особенно от некоторых галичан, нарекания на то, что украинцы в восточных областях неприязни к "москалям" должным образом не проявляют. Так выглядит, как будто прежде эта враждебность всегда была, а потом куда-то исчезла, и теперь ее требуется восстанавливать. Соответствует ли такое предположение действительности ? Рассмотрим этот вопрос исторически, опираясь как на малоизвестные широкому читателю, так и на общедоступные публикации.
Начать здесь придется с далекого прошлого, ведь проявления упомянутой враждебности некоторые украинские историки находят еще в древней Руси. Обычно примерами тут служат борьба князя ростово-суздальского Юрия Долгорукого за Киев в середине XII в., а также взятие и разорение Киева войсками князя владимиро-суздальского Андрея Боголюбского в 1169 г. Сами эти факты сомнению не подлежат, но являются ли они свидетельством межнациональных противоречий?
До XI века Русь представляла собой централизованное государство, но затем князь Ярослав Мудрый поделил Русскую землю между своими сыновьями, что положило начало периоду раздробленности. Старшему сыну Изяславу отец отдал наиболее ценные волости - Киев и Новгород, второй сын Святослав получил земли Черниговскую и Муромско-Рязанскую... Чем старше был князь, тем более богатые владения ему достались. Однако Ярослав Мудрый не предоставил отдельные земли своим сыновьям в наследственное владение. Установленный порядок предусматривал, что после смерти старшего князя следующий по возрасту перемещался на его место и т.д. Таким образом, все князья династии Рюриковичей в совокупности владели всей Русской землей, передвигаясь из волости в волость по известной очереди.
Но со временем, когда княжеский род разросся, стали возникать сложности в определении первенства того или иного князя, что влекло за собой междоусобные столкновения.
Именно такой характер имела борьба за Киев между Юрием Долгоруким и Изяславом Мстиславичем, когда сын Владимира Мономаха Юрий воевал со своим племянником, внуком того же Владимира Мономаха Изяславом за обладание киевским великокняжеским престолом, полагая, что приоритет в наследовании принадлежит ему. "Кіевъ мнЂ отчина, а не тебЂ"*1 , - говорил Юрий Изяславу.
Ни о каких украинцах и великороссах тогда, в середине XII века, никто и понятия не имел, и даже названий таких еще не было, что, однако, не помешало украинскому историку Д.Дорошенко написать: "По смерті Ізяслава II почалася боротьба за Київ між кількома претендентами, і в цій боротьбі вже яскраво виступив національний антагонізм між українцями й великоросами."2
Примером такой агрессии "великороссов" против "украинцев" является нападение войск Андрея Боголюбского на Киев, завершившееся страшным разорением города. Как отмечает Воскресенская летопись: "...грабиша два дни весь градъ, Подоліе и Гору, и монастыри, и Софію, и Десятинную Богородицю, и не бе никомуже помилованія ни отъ кого, и взяша множество именій..."3
Но вот проходит со времени этого события несколько более 30 лет и в 1202 г. князь галицко-волынский Роман захватывает Киев, выгнав оттуда своего тестя Рюрика Ростиславича. Тогда Рюрик, собрав войска, отвоевал Киев обратно, причем, как сообщает та же летопись: "...взятъ бысть Кіевъ Рюрикомъ [...] и сотворися велико зло въ Руской земли, яково же не бывало и отъ крещенія надъ Кіевомъ, многи бо напасти быша надъ нимъ и взятія многи, но не якоже нынешнее зло стасся надъ нимъ: не токмо бо едино Подоліе взяша, но и митрополію святую Софію разграбиша, и святую Богородицу Десятинную и вси монастыри, и иконы ободраша, а иные поимаша, и кресты честныя и сосуды священныя и книги, [...] то все полониша въ полонъ."4
Говоря, что такого зла над Киевом не бывало от крещения, летописец признает, что это разорение Киева было более жестоким, чем совершенное войсками Андрея Боголюбского. Подтверждает это и Густинская летопись:
"Въ лЂто 6711 [1203] ...Сіе же взятіе и плЂненіе Кіева злЂйшее бЂ паче всЂхъ прежнихъ плЂненій: нетокмо бо пограбиша въ немъ обрЂтающаяся тогда, связаны въ плЂненіе поведоша люди, и градъ и святую Софію, и вся монастыри огнемъ пожгоша;"5
Но об этом факте украинские историки предпочитают умалчивать, так как он не вписывается в заданную схему, ибо о каком "национальном антагонизме" здесь можно вести речь.
Все эти иногда довольно кровопролитные и разрушительные столкновения вовсе не были порождением национального антагонизма, а представляли собой междоусобные распри среди членов одной семьи, где брат воевал с братом, дядя с племянником, зять с тестем. При этом полагать, что южно-русские княжества жили между собой в мире и согласии, объединенные некоей национальной общностью, но непримиримо враждовали с якобы национально чуждыми княжествами северной Руси, нет никаких оснований. Междоусобные распри были в полной мере свойственны и отношениям между южными княжествами. Киевские князья воевали с черниговскими, галицкие с волынскими, волынские с киевскими, и при этом они обращались за помощью к княжествам северным. Например: "Въ лЂто 6643 [1135] Ходи Мирославъ посадникъ изъ Новагорода мирити Кіянъ съ Черниговци, и приде не успЂвъ ничтоже, силно бо възмялася земля Руская: Ярополкъ къ собЂ зваше Новгородець, а Черниговскый къ собЂ, и бишася, и поможе Богъ Олговичю съ Черниговци, и много Кіянъ иссЂче..."6
Когда у князя галицкого Владимира возникли проблемы с соседями, он обратился за помощью к своему дяде князю владимиро-суздальскому Всеволоду Большое Гнездо, кстати, брату и наследнику "национального антагониста" Андрея Боголюбского, и получил эту помощь.
"Въ лЂто 6698 [1190] ...Володимеръ [...] посла ко Всеволоду уеви своему въ Суждаль, молясь ему: "отце господине! удержи Галичь подо мною, а язъ Божій и твой есмь со всимъ Галичемъ, а во твоей волЂ есмь всегда". Всеволодъ же Суждальскій присла ко всимъ княземъ и ко королеви въ Ляхы, и води я ко кресту, на своемъ сестричичЂ Галича не искати николи же подъ нимъ. Володимеръ же утвердився въ ГаличЂ, и оттоль не бысть на нь никого же."7
В 1915 г. во время первой мировой войны в галицко-украинской газете "Дїло", выходившей тогда в Вене, была напечатана большая статья под названием: "Галичина як полїтичний і воєнний чинник колись і тепер. Причинок до істориї світової війни". Говоря о борьбе суздальских князей с Изяславом Мстиславичем за Киев, автор, подписавшийся инициалами С.Т., утверждает: "то перша історична боротьба між Україною і Московщиною", - после чего следует любопытное добавление: "а союз галицького князя з сею другою можнаб назвати першою проявою полїтичного москвофільства на нашій земли."8
Так что, если столь произвольно обращаться с историческим материалом, и в угоду политической конъюнктуре вместо княжеских междоусобиц находить в XII веке национальный антагонизм украинцев и великороссов, борьбу Украины с Московщиной, то с не меньшим успехом там можно найти "национальный антагонизм" между киевлянами и черниговцами, галичанами и волынянами, и в то же время обнаружить в тогдашней Галичине "москвофильство". Вот к таким абсурдным выводам можно прийти, если, отвергая исторический подход, переносить понятия XIX - начала XX века на события восьмисотлетней давности.
Теперь обратимся к периоду XVII - XVIII веков и посмотрим, существовала ли тогда вражда украинцев к Москве. Вот как писал об отношении к Москве в те времена различных сословий украинского общества украинский историк М.Драгоманов: "...в XVII ст. в наших украінских козаків була досить розбуджена національна свідомість, а тим часом державний ідеал козаків тих був власне монархічний, хоч обставини житя навязували йім фактичні республіканскі порядки. Ідеал Богдана Хмельницкого був власне дрібно-шляхецкий монархізм [...]. Згодом більше образовані люде, як Виговский, Немирич (значний шляхтич,.. перебувший в Нідерландах) внесли більше політичного лібералізму в круг старшини Хмельницкого,та внесли туди й більше шляхетчини, котра так обуряла массу поспільства й козацтва, так що масса та тим паче не хотіла знати лібералізму Виговщини і стала за царя. Тим часом міщанство й попівство украінске й собі стояло за монархічний ідеал і навіть з самого початку Хмельниччини казало Москалям виразно, що хоче, щоб цар московский взяв Украіну під свій прямий уряд."9
"Після всего що сталось між Польщею і Украіною в 1568-1654 рр. присяга Богдана Хмельницкого Цареві Восточному була актом не тілько натуральним, але цілком національним тим більше, що єго попередила масова еміграція Украінців з під Польщі в Московскі землі, де в короткий час виросла нова Украіна, Слобідска (з теперішнім центром Харьковом)."10
"...Не заходючи дуже далеко, досить бути сказати, що від самого митрополіта Іова Борецкого вся украінска інтелігенція, в тім числі й козацка, кланялась "царям восточним" яко своім заступникам. Мазепа остатніх часів, Орлик і Кость Гордієнко були виключними проявами, та й то не треба забувати, що навіть Гордієнка самі єго товариші, запорозці-емігранти раз побили трохи не до смерти і хотіли віддати царскому урядові. В XIX ст. друга еміграція запорожска, що осілась після 1775 р. на Дунаю, сама те ж добровільно звернулась у 1829 р. під царя Николая I. Значить, коли хто хоче оздобляти патріотізм непремінно історичними "святощами", той мусить признати, що московский царізм є й украінска історична святощ і що через те старі украінскі писателі, пишучи вірші на честь царізму, являлись зовсім історичними патріотами."11
Современный читатель наверняка воспримет эти высказывания по меньшей мере с удивлением, а ведь писал это не какой-нибудь "москвофил", а украинский историк Драгоманов, которого Большая Советская Энциклопедия (2-е издание) характеризовала как "выразителя идеологии украинского буржуазного национал-либерализма". В 1875 г. Драгоманов был уволен из Киевского университета, а в следующем году уехал за границу, где и писал свои произведения без всякой оглядки на российскую цензуру. В приведенных высказываниях М.Драгоманов выступает как историк, он просто констатирует факты, подтверждение которых можно найти во многих исторических трудах, в том числе и в украинских, даже в тех, которые в целом написаны весьма тенденциозно. Но когда авторы приводят конкретные исторические факты, эти факты говорят сами за себя, зачастую идя вразрез с тенденцией автора.
Сейчас принято прославлять таких деятелей как Иван Выговский (гетман в 1657-1659 гг.), который являлся противником Москвы. Но какова была участь Выговского? Вначале ему сопутствовал успех - он подавил поднявшееся против него восстание на Полтавщине, причем 15 тысяч повстанцев было убито в бою, а в общей сложности эта борьба стоила Украине 50 тысяч жертв; 12 он разорвал договор с Москвой и заключил в 1658 г. в Гадяче союз с Польшей; весной 1659 г. разбил московское войско под Конотопом. Но уже в сентябре 1659 г. снова вспыхнуло народное восстание против Выговского. Юрий Немирич был убит украинскими крестьянами около Нежина. 13 Выговский пытался воззвать к казацкой раде, но украинским депутатам в варшавский сейм Сулиме и Верещаке казаки не дали говорить и зарубили их на месте. Сам Выговский вынужден был бежать.14 Отступив на Правобережье, он еще пытался защищать свою политику, но окончательно потеряв поддержку в народе, сложил булаву и перешел к полякам.
Юрий Хмельницкий (гетман в 1659-1663 гг.) после поражения московских войск под Чудновом на Волыни согласился на мир с Польшей на условиях Гадячского договора. Но левобережные полки выступили против связей с Польшей. Юрий Хмельницкий утратил остатки своего влияния. В начале 1663 г. он отрекся от гетманства и постригся в монахи. 15
Гетман Правобережной Украины Павло Тетеря (1663-1665) с помощью поляков организовал военный поход на Левобережье, пытаясь оторвать его от Москвы, но при этом поднялось народное восстание не на Левобережье против Москвы, а на Правобережье против Тетери и поляков. Им пришлось спешно отступать. В поисках виновников неудачи поляки обвинили в измене и расстреляли полковника Ивана Богуна, столь же печальный конец ждал и Выговского, он также был расстрелян поляками.16 Тетеря, видя всеобщую против себя ненависть, отрекся от гетманства и, прихватив с собой гетманские клейноды и сокровища, подался в Польшу, где принял католичество и завещал свое имущество иезуитам. 17
Правобережный гетман Петро Дорошенко (1665-1676) решил принять турецкую ориентацию. После прихода турок население Правобережья целыми сотнями и тысячами стало убегать на левый берег Днепра. 18 Дорошенко все больше терял авторитет, его оставили все давние сторонники, в 1676 г. он сложил булаву в пользу левобережного гетмана И.Самойловича.
Если допустить, что Москва была главным врагом Украины, то как тогда объяснить факт массового переселения украинцев на московские земли в XVII веке? Особенно возрос поток переселенцев после поражения войск Б.Хмельницкого под Берестечком в 1651 г. Как отмечал украинский историк Д.Багалий: "Козацька літопись нам оповідає, що тоді козацтво поосажувало слободи на московських грунтах в Слобідчині - і от від того часу стали осажуватися Суми, Лебедин, Харьків, Охтирка і усі слободи козацьким народом. Друге переселення було у 1659 році, але найзначнійше в тяжкі часи руїни [...] коли гетьманом на правобережжі був Дорошенко і усе правобережжя обернулося в пустиню." 19
Об этом писал и М.Грушевский: "...після того як програно було велике повстаннє 1648-9 років (Хмельницького), сей рух українського народу за Днїпро став величезним, масовим: сила людей, цїлими оселями кидала Правобічну Україну не хотячи вертати ся назад під власть панів..."20
Что же это украинцы не хотели жить под властью цивилизованной европейской Польши, а бежали, причем массово, на земли "дикой азиатской Московщины"? И при гетмане Дорошенко спасались от турок не в Польше, а шли опять же под власть Москвы. Как-то не согласуются эти факты с версией о Москве как главном враге Украины.
Можно встретить мнение, что переход Б.Хмельницкого в подданство к московскому царю был роковой ошибкой, и любая другая ориентация была для Украины предпочтительной. Рассматривая этот вопрос, нам нет надобности гадать, что было бы, если бы... История сложилась так, что были реально и неоднократно предприняты попытки вернуть Украину под власть Польши (И.Выговский, Юрий Хмельницкий, П.Тетеря), и даже был испробован такой экзотический вариант как переход в турецкое подданство (Петро Дорошенко). Чем все это кончалось - известно.
Так что осуществленный Б.Хмельницким переход под власть Москвы не был случайностью. Еще в 1620-х годах, как отмечает М.Грушевский, киевские круги начали "з московським правительством розмову про те, щоб воно прийняло під свою зверхність і оборону козацьке військо з цїлою Україною, принаймні поднїпрянською. Хотїли, значить, відірвати ся від Польщі всею землею й перейти під зверхність московську, так як колись укладали такі пляни українські ворохобники XV-XVI вв. Нема сумнїву, що й пізнїйше такі пляни й розмови виникали і в київських і в козацьких кругах."21
"Лїтом 1624 р. сам митрополит вислав до Москви одного з владиків, описуючи тяжкі біди, які терплять православні, і запитуючи московського царя, чи не прийняв би Україну і військо козацьке під свою руку..."22
Далее, если предположить, что народ на Украине был враждебен Москве, почему он не пошел за Мазепой? Почему в поддержку Карла XII не выступило, как тот ожидал, все украинское войско, а народ не поднял восстание против России?..
Говоря о старых украинских писателях, писавших стихотворения в честь царизма, М.Драгоманов имел в виду Котляревского, Квитку-Основьяненко, Гулака-Артемовского. Полемизируя с неким добродием Вартовым, М.Драгоманов отмечал:
"Д. Вартовий вказує, так рельєфно, як доси ніхто не робив, на московско-монархічні заяви чільних украінских писателів: Котляревского, Квітки, Гулака, Стороженка, і поясня ті заяви недостачою національноі украінскоі самосвідомости - тим, що "в тодішньому украінскому діячеві сиділо дві душі - одна украінска, а друга російска". Він назива монархічний настрій думок тих наших писателів - сервілізмом. Ми не згоджуємось на такий термін. Сервілізмом власне можна назвати пошану до якого пана, як до фетіша по єго самій истоті, а надто пошану, котра має егоістичні цілі. Тілько ж монархізм, виходящий з певноі політичноі доктріни, котра все таки, по своєму має на цілі громадске добро, сервілізмом признати не можна."23
А в наше время этих литераторов представляют чуть ли не как основоположников того политического движения, которое стремилось к отрыву Украины от России. В действительности же они принадлежали к течению, получившему впоследствии название романтического украинофильства. И их деятельность не имела ничего общего с политическим сепаратизмом - это были люди монархических убеждений, безусловно преданные России.
Но были среди дворянства на Украине и люди, оппозиционно настроенные по отношению к российскому правительству. В качестве примера приводится полтавский дворянин Василь Капнист, предлагавший прусским властям организовать интервенцию против России. Но вот что пишет о нем И.Крипьякевич: "...в 1795 р. в Берліні появився полтавець Василь Капніст, домагаючися допомоги прусського уряду проти "московської тиранії". Але це були тільки винятки. Загал дворянства спирав свої стремління на добрі відносини з Росією." 24
Тот же автор упоминает о члене масонской ложи Лукашевиче, который "намагався утворити "Малоросійське товариство" з метою відірвати Україну від Росії і злучити її з Польщею, але не знайшов прихильників своїх намірів." 25
Итак, на протяжении XVII-XVIII вв. враждебности к России как явления массового на Украине не наблюдалось. Те украинские деятели, которые стремились проводить враждебную России политику, и которых сейчас представляют как героев и истинных патриотов Украины, были только исключениями. Они не находили поддержки в народе, и поэтому все их действия, направленные против России, всегда завершались полным провалом. Очевидно, что в тот сложный исторический период не все в отношениях между Украиной и царским правительством было гладко, но как отмечал М.Драгоманов, характеризуя ситуацию после 1654 г.: "Після того, не глядючи на розмири, в котрих, звісно, багато винен царский уряд, - Украінці все таки масою своєю оставались на боці царя Московского..." 26
Леонид СОКОЛОВ.
|
